Семь соблазнов - Страница 39

К оглавлению

Трубку долго никто не брал, затем послышался сонный недовольный голос:

— Кто это?

— Извините, а можно поговорить с Пилар?

Марк впервые попал на соседку. Неудобно, конечно, беспокоить ее в столь поздний час, но что поделаешь?

— А Пилар нет.

— Что, еще не пришла с работы? — встревожено спросил Марк.

— Да нет, она вообще уехала.

— Как уехала? Куда?

— Понятия не имею, — бросила девица, и в трубке послышались короткие гудки.

Вот это новость! Куда она могла уехать? Почему?

Марк вскочил и снова, как следует приложился к бутылке. Может быть, с ней что-то случилось? Не могла же она не предупредить его? В таком случае ее отъезд больше напоминал бегство.

Лицо его пылало, кровь стучала в висках. Наверняка произошло что-то из ряда вон выходящее. Наверное, Пилар звонила сюда, а он, как идиот, просидел весь вечер над проклятым делом.

Марк почувствовал, что в очередной раз теряет контроль над ситуацией.

Он снова позвонил на ту квартиру и спросил взбешенную соседку, не просила ли Пилар что-нибудь ему передать. Но девица, сладко зевнув, сказала, что ничего не знает и чтобы он прекратил трезвонить, а не то она …

Мэган слегка лукавила. Она могла бы добавить, что к Пилар уже заходил какой-то мужчина, пожилой и совсем некрасивый, которому она и передала записку. Откуда ей было знать, кому именно предназначалось письмо? Увидев на пороге этого старикана, Мэган даже задохнулась от возмущения и зависти. Так, с тем красавчиком Пилар гуляет, а этот, судя по всему, ее содержит. Не слишком ли жирно? Может, эта маленькая путаница с письмами слегка подпортит жизнь наглой красотке?

Марк не стал дожидаться, какими эпитетами наградит его разбуженная соседка, и первым положил трубку. Как же так? Ведь они виделись совсем недавно и все было просто замечательно. И она никуда не собиралась.

Но тут вспомнились коварные слова Уилкинса: «Сжечь мосты никогда не поздно, но что, если потом придется возвращаться?» А вдруг Пилар наскучил их роман и она просто решила уехать, так же неожиданно, как в свое время отправилась сюда? Жестоко. Безумно. Но ведь это может быть правдой.

Марку надоело хлестать виски из бутылки, и он достал стакан. Дело пошло веселее. Так, что мы имеем? Пилар удалось заставить его объясниться с Бетти. Сразу после этого она исчезает. И о чем это может говорить? О том, что она добилась цели, доказала свою значимость и силу и потеряла интерес к цели?

Мысли Марка принимали все более неприятное направление. Действительно, Пилар совершенно необыкновенная девушка. Она живет не рассудком, а страстями. Но страсти — что греха таить — имеют обыкновение утихать. Неужели с ней произошло именно это?

А он-то, дурак, поверил в чудо, захотел неземной любви. И что теперь? Лежит и пьет виски, с каждым глотком все больше ненавидя себя самого.

Через час с небольшим Марк прикончил бутылку и уснул мертвецким сном. Он не слышал, как надрывался телефон. Это Пилар в последние минуты тщетно пыталась до него дозвониться. Он спал, и снился ему яркий волшебный город, где по улицам ходили изящные девушки в красных платьях. Каждую он пытался обнять, заглядывал в лицо — и в ужасе отворачивался. Вместо нежных девичьих глаз его жалили маленькие злые глазки Джереми Уилкинса.

— И все-таки, Элиса, ты способна на безумства ради любви? — уже не в первый раз спрашивал Эрнесто, нежно гладя ее руку.

А Бетти, изумленная и притихшая, ничего не отвечала и не отнимала руки. Она не могла поверить, что все это происходит наяву. Как это возможно: еще утром она сходила с ума от тоски по одному мужчине, а сейчас глаз не может отвести от другого? Просто колдовство! Впрочем, нужно было отвечать на вопрос.

Бетти подумала и сказала так:

— Знаешь, Эрнесто, если верить книгам и фильмам, все очень просто. Влюбился — и едешь за ним, ну, или за ней, хоть на край света. Но, честно говоря, я не думаю, что такое возможно в жизни. По крайней мере, я вряд ли способна на то, что ты называешь безумством.

Эрнесто покачал головой.

— Понятно. А вот моя сестра, самая обыкновенная девушка, взяла и совершила такое безумство.

— Правда? Расскажи! — попросила Бетти.

Они сидели в том самом клубе, где еще недавно Бетти ощутила себя бесконечно несчастной, и сердце ее наполнялось покоем. Голос Эрнесто, его мягкий лучистый взгляд из-под длинных черных ресниц оказывали на нее волшебное действие. Черты его лица были крупными и очень яркими. Конечно, Бетти невольно сравнивала его с эталоном, то есть с Марком. И как ни хотела, не могла признать, что Эрнесто в чем-либо проигрывает. Он был еще выше ростом, шире в плечах. И если в Марке всегда чувствовалась какая-то строгость и холодность, то этот мужчина, напротив, был сам огонь.

Разумеется, о работе не было сказано ни слова. И хорошо. А то Бетти поначалу опасалась, что Эрнесто действительно думал только о деле, когда предлагал ей встречу. Правда, его улыбка и букет роз говорили о другом.

Все, что рассказывал Эрнесто, казалось Бетти совершенно исключительным. Его жизнь, внешне не богатая событиями, тем не менее, казалась ей совсем особенной, не похожей на ее размеренные будни. И сейчас она с удовольствие приготовилась выслушать интересную историю о его сестре.

— Ну, так вот, наша Пилар — это нечто. Взять хотя бы то, как она в тринадцать лет решила выдумать новый язык. Правда, до конца затею не довела. А потом увлеклась биологией, целыми днями пропадала в зоопарке. Вечно тащила домой всяких котов, ежей…

Бетти приятно поразила теплота, с которой Эрнесто говорил о сестре. Наверное, у него очень доброе и любящее сердце.